— Как вы оцениваете ситуацию в российском бизнесе в 2022 году?
— Сложившуюся ситуацию нельзя называть экономическим кризисом. Медиа начали употреблять термин «кризис», но это неправильное определение. Кризис — это ситуация, когда наблюдается перепроизводство, либо когда надувается и лопается финансовый пузырь. Мы более или менее знаем, что нужно делать в кризис. Однако в 2022 году были разрушены ключевые институты рынка
цепочки и логистика поставок, денежный оборот и система движения капитала, а также внешнеэкономический оборот. Также под угрозой находится базовая норма рынка — незыблемость частной собственности. Когда разрушаются институты, нельзя апеллировать к инструментам, которые вы использовали во время финансовых кризисов. Вы должны понять, что находитесь в совершенно новой среде, которую сложно описывать в терминах рынка.
— Как вы полагаете, какие управленческие проблемы были наиболее сложными для российского бизнеса в этих условиях?
— Компаниям предстояло понять, как строить стратегию в кардинально деформированной среде и как восстановить неработающие институты рынка. Возможно, у компаний были определенные надежды на государство, но у него не было достаточных ресурсов, чтобы восстановить, например, в должном объеме внешнюю торговлю. Поэтому бизнес начал сам восстанавливать рыночные институты, первым из которых стала логистика поставок: компании начали выстраивать новые логистические цепочки.
Второе, что они попытались восстановить — платежные инструменты, включая цифровые. Сейчас много говорят про цифровой рубль как про дополнительный канал расчетов, но движение очень медленное. В 2022 году российские компании уже выстроили каналы расчетов с использованием альтернативных способов и инструментов.
— Насколько российский бизнес был готов к работе с этими рисками?
— Я считаю, что в нынешних условиях нельзя использовать категорию «риск». Риски связаны с невозможностью реализации каких-то планов в связи с существующими обстоятельствами. Риски существуют в турбулентной среде, когда вы можете просчитать вероятность неудачи в той или иной ситуации. Здесь другая ситуация — происходит деформация, среда обретает совершенно другое качество. Сейчас важно осознавать угрозы, потому что с ними ничего нельзя сделать, можно только меняться в соответствии с ними, и что очень важно, искать скрытые в них возможности. Обнадеживает то, что некоторые компании не жаловались на то, что все рухнуло, а наоборот, сумели открыть для себя возможности для дальнейшего продвижения.
— Какие компетенции потребуются российским предпринимателям в связи с этим?
—Динамика событий разворачивается так, что, хотим мы того или нет, мы будем двигаться к экономике, требующей повышенной мобилизационной активности. Дефицит практически всех ресурсов становится определяющей характеристикой нового состояния экономики. Поэтому мобилизационная идея будет пронизывать с уровня предприятия до уровня всей экономики страны. Значит, садитесь и изучайте экономику с серьезным мобилизационным креном. В нашей истории имеются такие примеры.
— Как изменилось содержание лидерства в условиях, когда реальность начала стремительно меняться?
— Думаю, лидеры сменили расслабленность на озабоченность. Они спустились с Олимпа, где принимали стратегические решения, на уровень операционных задач, то есть стали гораздо ближе к реальности текущего бизнеса. Во многих компаниях те, кто находятся на среднем уровне, оказались в полной растерянности — ситуация совсем новая, совсем непонятная. Средний менеджмент решил, что это за пределами его возможностей и высший менеджмент поневоле был вынужден переключиться на задачи операционного уровня.
— Изменилась ли роль совета директоров в условиях турбулентности?
— Раньше во многих компаниях заседания совета директоров проходили раз в месяц, и на встречах как правило утверждались документы, подготовленные менеджментом, теперь же совет директоров стал активной частью руководства. Он вовлечен в практически ежедневную работу, потому что менеджеры оказались в ситуации, когда им приходится принимать решения, которые раньше они не принимали. Менеджеры по-прежнему боятся брать на себя решение задач, которые выходят за пределы традиционного диапазона. И, естественно, они ищут ответа в совете директоров, то есть пытаются переложить ответственность наверх или заручиться поддержкой совета директоров.
— Вы сказали, что предпринимателям пора изучать модель мобилизационной экономики. Вузы и бизнес-школы готовы помочь им в этом?
— Как ни странно, на мой взгляд, текущая ситуация никак не повлияла на учебный процесс. Преподаватели не говорят о том, что за система сложилась сейчас, потому что они сами этого не знают. 90% преподавателей привыкли учить по учебникам, но нет таких книг, которые описывают сложившуюся ситуацию. Да, есть учебники, в которых написано, что делать в случае финансового кризиса, но это совсем другое. Преподаватели продолжают преподавать то, что и раньше, а также стараются обходить острые углы и не влезать в текущие проблемы. С одной стороны, они не уверены в своем понимании проблемы, а с другой — не хотят заниматься профанацией.
— Какие предметы становятся актуальными для предпринимателей в ситуации, которую мы обсуждаем?
— В образовательном процессе как для студентов, так и для преподавателей на первом месте стоит цифровизация: что такое цифровая компания, как она работает, как она строит отношения с клиентом, как выстроены ее внутренние отношения. Также сейчас много говорят об экосистемах, это тоже актуальная тема.
— Стали ли предприниматели более контактными или более закрытыми в условиях стресса? Как изменилась роль бизнес-сообществ в 2022 году?
— Я по своему характеру не публичный человек. Могу судить по ассоциации выпускников нашей бизнес-школы. Ассоциация достаточно большая: в ее составе гораздо больше 1000 человек. Вижу, что в последнее время участники больше взаимодействуют между собой. Изменилась не только частота взаимодействий, но и характер: если раньше выпускники обсуждали развлечения, Life Style, то теперь для них важны знания: им хочется разобраться в ситуации, обменяться опытом, послушать мнение экспертов. Люди хотят в сообществах узнать что-то за пределами своего собственного информационного поля. Они хотят получить более широкий взгляд на жизнь, услышать разнообразные точки зрения.
Источник forbes.ru
